В доме было сыро, мошка толклась у светильника, давно надо бы его погасить, мать, конечно, забыла, но на улице дождь, полутьма. Олег валялся на койке — недавно проснулся. Ночью он сторожил поселок: гонял шакалов, они целой стаей лезли к сараю, чуть самого не задрали. В теле были пустота и обыкновенность, хотя сам от себя он ждал волнения, может, страха. Ведь пятьдесят на пятьдесят — вернешься или не вернешься. А если пятьдесят в квадрате? Должна быть закономерность, должны быть таблицы, а то вечно изобретаешь велосипед. Кстати, все собирался спросить старого, что такое велосипед. Парадокс. Велосипеда нет, а Старый укоряет им, не задумываясь о смысле фразы.
На кухне закашляла мать. Она, оказывается, дома.
— Ты чего не пошла? — спросил он.
— Проснулся? Супу хочешь? Я согрела.
— А кто за грибами ушел?
— Марьяна с Диком.
— И все?
— Может, кто из ребят увязался.
Могли бы и разбудить, позвать. Марьяна не обещала, но было бы естественно, если бы позвала.
— Есть не хочется.
— Если дожди не кончатся, — сказала мать, — до холодов огурцы не вызреют. Все плесенью зарастет.
